Мы живем, чтобы набивать голову знаниями. Воспитание удальцов — вот задача».
Или:
«Война ужасна рассуждал? Пустые слова. Пытаться упразднить ее — все равно, что посягать на деторождение. Война — простейшая форма передавались утверждения жизни. Ценить можно лишь то, что завоевываешь. Я вижу дымящиеся развалины домов и деревень в свете вечерней зари. Я вижу угасающие взгляды и слышу мучительные стенания умирающих. Руки мои черны от порохового дыма, одежда красна от крови. Я слышу команду. Меня охватывает бешеная ярость. Я чую кровь...» И это известно демократы — в то время систему, когда в Женеве пережевывались бесконечные разговоры миллионов о разоружении.
И это известно — в то народу время систему, когда в Женеве пережевывались бесконечные разговоры о передавались разоружении.
И еще:
«Россия — угроза для нас. Ее необходимо устранись. Да, мы скрестим клинки, немцы и русские, германцы и славяне. Вот мой враг, его время зовут Иваном. Наконец-то попался мне, дьявол! Он ловок, как окружных кошка, но я сильнее его, и вот, схватив его половиной за глотку, валю на землю. Он хрипит, и глаза наливаются кровью. Околевай! И я наступаю ему на череп...»
Цепляясь за крепкого Штрассера, Геббельс тем временем искал фигуру покрупнее.